Эвенки или тунгусы - аборигены Забайкалья?

В обыденных разговорах забайкальских старожилов об охотничьих делах и таежных промыслах нередко упоминаются эвенки и тунгусы. Причем, забайкальцы не видят никакой разницы между двумя этими национальностями. И в научной исторической литературе, тоже утвердилась точка зрения, согласно которой этноним "тунгусы" есть ни что иное, как устаревшее название эвенков. В отдельных статьях, монографиях и более капитальных трудах мы встречаем тот или иной этноним или оба вместе как равнозначные, взаимозаменяемые. (Советская историческая энциклопедия том 14. Большая советская энциклопедия том 43. 48; История Сибири, том 1. Ленинград, 1968 г. и другие). Создалось устойчивое впечатление, что этнонимы "тунгусы" и "эвенки" - суть названия одной и той же народности. Однако сведения, которые встречаются в отдельных статьях этих же книг и некоторых других работах, заставляют критически отнестись к подобному утверждению. При внимательном изучении в этих капитальных трудах обнаруживается несколько существенных признаков, принуждающих отрицать какую-либо родственную связь между этими народами. И первый признак - это прародина, т.е. исконное, изначальное место обитания самых отдаленных предков этих народов. Происхождение эвенков связано с горно-таежными районами, прилегающими к южной оконечности Байкала - это бассейны рек Ангары, Селенги и верховий Лены. Здесь открыты стоянки и погребения Глазковской культуры (энеолит, XVIII - XIII вв. до н.э.). Как утверждают ученые, эта культура ведет свое начало от охотников на мамонтов. В свою очередь, для глазковских археологических памятников характерны элементы, из которых в VII - III вв. до н.э. в предгорьях Яблонового хребта вырастает Дворцовская культура - предшественница палеосибирских таежных племен эвенков. Язык эвенкийских племен - палеосибирский. Он постепенно формировался и последовательно переходил из поколения в поколение от далеких предков, обитателей каменного века до наших дней. В Приамурье в первом тысячелетии до н.э. обитали племена, называемые в китайских летописях сушэньскими. Вероятно, это были местные таежные аборигены, существовавшие одновременно с другими, палеосибирскими племенами. На рубеже новой эры происходит их смешение и ассимиляция с тунгусоязычными аборигенами, пришедшими с юго-востока из района Приморья и нынешней Маньчжурии. Китайские историки называли их общим для большинства племен Приамурья именем мохэ. "Все тунгусские племена, входившие в состав племен илоу... при китайских династиях Вэй и Тан, назывались мохэ". (Меньшиков И.П. Краткий исторический очерк "Маньчжурия", Харбин, 1917 г.). Всем им свойствен принципиально отличный от эвенкийского, тунгусского язык. Тунгусы являются основным ядром всех народов, объединяемых в тунгусо-маньчжурскую лингвистическую группу. Самая южная стоянка мохэ в Приморье обнаружена в районе озера Ханка, а в Маньчжурии их стоянки распространены до верховий р. Сунгари. Этот район, несомненно, и есть прародина тунгусских племен. Географическое расположение прародины эвенков и тунгусов, их территориальная обособленность (от Прибайкалья до Маньчжурии) измеряется промежутком в тысячи километров. Резкое отличие мы видим и в материальной культуре этих двух народностей, в частности, в устройстве жилищ, предметах быта, способах производства всего необходимого для жизни. Нигде, от Енисея до Приамурья, даже к приходу русских в Забайкалье в XVII в., не существовало у эвенков ни укрепленных как у мохэ городищ, ни деревоземляных построек типа мохэских полуземлянок, существовавших в Приамурье еще в первых веках нашей эры. Жилищем эвенков, таежных охотников и рыбаков был пришедший из глубины веков чум. Только с приходом русских они начали сооружать более капитальные жилища типа крестьянских изб. И только под влиянием русских поселенцев немногие из них в XVIIIв. начали заниматься земледелием, тогда как хлебопашество было одним из основных занятий тунгусоязычных племен Приамурья. Уже в Vв. н.э. мохэ характеризуются в китайских летописях как хорошие земледельцы. "Землю пашут парой лошадей. Сеют просо, пшеницу и рис". В движении "встречь солнцу" - на восток путь в Забайкалье и на Амур русским землепроходцам преградил Байкал. Поэтому, используя предыдущий походный опыт, они пошли вниз по "попутной" реке Лене и еще раньше, до прихода в Забайкалье, освоили север приленских земель, основав в 1640 г. Якутское воеводство. Оттуда по правым южным притокам Лены - по Алдану и Учуру - отряд Василия Пояркова первым из русских в 1643 г. вышел на Зею и Амур. В своих "отписках" (письменных донесениях) Поярков сообщал якутскому воеводе об обитавших там тунгусских племенах. Следующие по времени за ним землепроходцы Василий Юрьев - 1647 г., Алексей Олень - 1648 г., Ерофей Хабаров - 1649 г. по этим "отпискам" уже знали, что на Амуре им встретятся обитавшие там тунгусы. О тунгусах стало известно и в Енисейском воеводстве, откуда в 1653 г. отправился через Байкал отряд Петра Бекетова. Казаки его отряда уже не сомневались, что встреченные ими на Хилке, Ингоде и Шилке аборигены и есть те самые тунгусы, о которых сообщал в Якутск Поярков. И поэтому этот этноним у русскоязычных забайкальских поселенцев навсегда закрепился как второе название обитавших в Забайкалье эвенков. В XVIII в. эта, обоснованная на неверном предположении, ошибка была закреплена в научных трудах ученых-исследователей Сибири и Забайкалья, в частности, в первом научном обобщении по этнографии народов Сибири, написанном Иоганном Готлибом Георги, членом Академической экспедиции 1770-1774 г. В последующие годы этот постулат, без серьезного критического анализа, переходил из одной научной исторической работы в другую и в неизменном виде дошел до наших дней. Таким образом, ни географический фактор, ни язык этих племён, ни элементы материальной культуры не дают нам право считать этноним "тунгусы" устаревшим, древним названием эвенков, а, тем более, считать эвенков и тунгусов одной народностью.
http://zabmedia.ru/?page=articles&text=423